Эти рассказы за рюмкой чая, которые с согласия автора появятся на этой странице, настолько подлинные и достоверные, что вынужденной мерой будет отсутствие каких-либо дат. География останется нетронутой.
Вытряхнув из пластикового стаканчика в рот последние капли, тот, который помоложе, с сожалением посмотрел на пустую бутылку и решительно заявил:
- Завтра мы сдадим тебя в Азюль.
- А что это такое?
- Ты разве не слышал про политическое убежище?
- Слышал.
- Ну вот это и есть Азюль. Сдадим, а? Князь? -, и, перехватив мой удивленный взгляд, пояснил - Он здесь себя выдает за отпрыска знатного рода. А ночевать будешь у меня. Руками владеешь?
- Что за вопрос! Я и шофер...
- Да я не об этом -, перебил молодой, - А вот так.
Не снимая и не расстегивая куртки, он вытащил руку из рукава и показал мне ладошку, высунув ее сзади из-под полы.
Мне стало противно и тоскливо. Мало того, что у меня сперли документы и деньги, теперь я и сам оказался в компании воров. Но возможность впервые за последние дни переночевать в тепле, под крышей, заставила наступить на горло своему мнению.
- Князь! Ты пойдешь или остаешься?
Пожилой осклабился и закивал головой, что могло означать его согласие как с первым, так и со вторым предложением.
- Ну, ладно -, покачнувшись молодой выпрямился, -
Оставайся. А мы еще в мини-маркет зайдем. За ужином.
Идя сзади и перебирая в голове варианты, чтобы как можно вежливее отказаться от участия в воровстве и не потерять при этом шанс на ночевку, я вдруг подумал, что,пожалуй, можно и попробовать быть политическим беженцем. А почему бы и в самом деле не поиграть в те же игры, в которые играют сильные мира сего. И слабые тоже.
Политический беженец! Занятно. А тем временем мы подошли к небольшому магазину в пригороде Франкфурта-на-Майне. Моего спутника окончательно развезло и я понял, что в любом случае буду ночевать опять на природе.
- Знаешь -, говорю, - ты пока зайди в мини-маркет, а я
поссать сбегаю.
Молодой согласно тряхнул головой и скрылся за раздвижной дверью. Я остался в отдалении на улице. Пауза длилась минут сорок. Затем я увидел, как из-за угла быстрым шагом вышел полицейский и прошел в те же двери. Ну вот и все. Политическим беженцем ни
завтра, ни послезавтра я не стану. Потому что не знаю с чего начать. Несмотря на отсутствие такой перспективы, мне, почему-то, стало легко и спокойно и я зашагал пешком за город. Устраиваться на ночлег.
Трансферный лагерь в Швальбахе - пригород Франкфурта-на-Майне - место знаменитое. Большой процент экс-советских просителей убежища побывал здесь. Расположен на территории бывшей американской базы. Окружен высоким сетчатым забором, выходить за
который нет никакой необходимости. Ваше пребывание здесь затянется максимум на 4 дня, если попадете на выходные. Лагерь находится в 20 минутах ходьбы от платформы. Проходите мимо огромной автостоянки, пересекаете оживленную автостраду и вот...
Немец, не задавая лишних вопросов и не меняя выражения лица, откладывает мой паспорт и жестом приглашает встать возле стенки. Вспышка "Полароида" и я - проситель убежища. Какого, будет ясно после первого
интервью, которое состоится не скоро и поэтому я использую бесплатную возможность отоспаться в тепле и безопасности. Пусть даже и на бумажных простынях, под бумажным же простеганным одеялом. Зато вопросы по гигиене отпадают.
Просыпаюсь только на кормежку, разбуженный
заботливым охранником. Он из советских немцев, но по-русски говорит только в случаях крайней необходимости, когда я вообще ничего не понимаю.
За несколько дней жизни в Трансфере разговорился с армянином, который задержался здесь уже больше двух месяцев из-за болезни ребенка. Те новости и правила, которые я узнаю от него, ничего не добавляют к моему начинающемуся образованию беженца. Более того,
многие советы были просто вредны, поскольку исходили от человека, не имеющего никакого опыта в выпрашивании политического убежища. Но я об этом еще не знаю.
Через некоторое время я покидаю это гостеприимное место, направляясь в Лангенхаген - пригород Ганновера.
Повезло, говорит армянин, мог попасть в бывшую ГДР.
Там хуже.
Совет, собравшийся в комнате, напоминал советскую кухню. Все говорили одновременно, перемежая слова глотками пива или затяжкой сигареты. Информация текла рекой. Настолько полноводной, что переварить ее могла только голова, свободная от всяких предрассудков и привычек.
- Надо побольше рассказывать. Красок не жалеть.
- Если переводчик-поляк, то плохо. Топит, гад.
- С мыслей сбивают. Сосредоточиться не дают.
- Адвоката бы найти с самого начала.
И многое другое. Умное и не очень. Серьезное и смешное. Решаю, как и все умные, идти своим путем. Просто попрошу возможность побыть в немецком Азюле три-четыре месяца. Может успею запросить какие документы у корешей в любимой родине.
Рандеву состоялось через неделю после заезда. Сидит рядом тот самый "гад"-поляк. Начались вопросы.
Избираю тактику односложных ответов, чтобы быстрее кончились вопросы. Они и в самом деле заканчиваются так быстро, что немцу-экзаменатору, похоже, становится неловко от своей некомпетентности. Сидит, уткнувшись фейсом в компьютер, и морщит лоб. Я в это время беседую с поляком. Знает неплохо русский язык, но плавает в специальных терминах.
Немец, наигравшись в молчанку, спрашиваем меня не говорю ли я на другом языке. Да,- отвечаю, - по-английски. Это его обрадовало и мы неплохо поговорили, выключив из игры переводчика. Не
полиглот оказался. И я успеваю досказать то, что должно дойти до ушей функционера без искажений.
В свою очередь я узнаю, что из-за французской визы, я не имею права просить убежище в другой стране (это не соответствует Декларации Прав Человека, но я об этом еще не знаю). И поэтому Германия сделает запрос во Францию. И только, если Французы откажутся меня принять, тогда рассмотрение запроса о предоставлении политического убежища будет проведено в Германии. Я высказываю свое согласие с данными правилами и мы
расстаемся довольные друг другом.
